К 100-летию "Красного террора" в вестибюле штаба Западного военного округа ВС РФ установили памятную доску палачу-талмудисту Моисею Урицкому 

В Санкт-Петербурге была установлена памятная доска в честь Моисея Урицкого, первого председателя Петроградской ЧК. Доска была установлена на том месте, где 30 августа 1918 года Урицкий был застрелен студентом Леонидом Канегиссером. Мемориальную доску Урицкому в Санкт-Петербурге уже было ставили ранее, но в июне 2012 года она бесследно исчезла.

Теперь новый памятный знак находится на лестнице вестибюля здания Главного Штаба (ныне штаб Западного военного округа ВС РФ). Во время открытия мемориальной доски директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский, по чьей инициативе она и была установлена, заявил, что Урицкий был "яркой и интересной исторической фигурой». [«Ставить доску этому человеку – это издевательство над исторической памятью», – так прокомментировал эту торжественную акцию руководитель общества «Двуглавый Орел» генерал-лейтенант Службы внешней разведки в отставке Л.П. Решетников.] Думаем, что стоит добавить несколько штрихов к образу данного "яркого" персонажа.

Моисей Соломонович Урицкий (1873-1918) родился в благополучной [еврейской] купеческой семье. [Получил традиционное религиозное иудейское образование, изучал Талмуд. Член РСДРП с 1898 г.] Окончил юридический факультет Киевского университета, но уже во время учебы примкнул к революционному движению. Был участником революционных событий 1905-1907 гг. в Петербурге и Красноярске. Неоднократно арестовывался и ссылался. Жил в эмиграции (Дания, Германия). В годы Первой мировой войны призывал к поражению русской армии.

После февральских событий 1917 г. Урицкий вернулся в Россию, вступил в партию большевиков и сразу стал членом ее ЦК. В октябре 1917 вошел в состав Петроградского военно-революционного комитета и непосредственно участвовал в подготовке и осуществлении большевистского переворота. [«Вот пришла великая революция, — говорил Урицкий, ‒ и чувствуется, что как ни умён Ленин, а начинает тускнеть рядом с гением Троцкого».] В марте 1918 г. Урицкий стал председателем Петроградской ЧК (с апреля совмещая этот пост с должностью комиссара внутренних дел Северной области). [Урицкий руководил высылкой в Пермь Великого князя Михаила Александровича и лично провел его допрос.]

[В.П. Зубов, организатор музея в гатчинских дворцах, ‒ один из задержанных, которых Урицкий допрашивал 7 марта, ‒ так описал свою первую встречу с Урицким: «перед серединой стола сидело существо отталкивающего вида, поднявшееся, когда мы вошли; приземистое, с круглой спиной, с маленькой, вдавленной в плечи головой, бритым лицом и крючковатым носом, оно напоминало толстую жабу. Хриплый голос походил на свист, и, казалось, сейчас изо рта станет течь яд. Это был Урицкий» (Зубов В.П. Страдные годы России).]

На этом посту, по отзыву Луначарского, Урицкий стал «железной рукой, которая реально держала горло контрреволюции в своих пальцах». Говоря по человечески, именно он начал политику массового террора, направленного на физическое уничтожение не только сознательных противников советской власти, но и "социально чуждых элементов". Под последними понимались представители ведущего культурного слоя России: интеллигенция, чиновники, офицеры, священники, предприниматели и пр.

В итоге тысячи и десятки тысяч людей были замучены и убиты. Особенно досталось главному защитнику российской государственности ‒ офицерскому корпусу. На совести Урицкого не только сотни расстрелянных офицеров и членов их семей, но и несколько барж с арестованными офицерами, потопленными в Финском заливе. Петроградская ЧК обрела репутацию поистине дьявольского застенка, а имя ее главы наводило ужас.

Жизнь и карьера советского палача была прервана [30 августа 1918 г.] выстрелом русского патриота Леонида Канегиссера. [2 сентября 1918 г. Свердловым был объявлен Красный террор как ответ на покушение на Ленина 30 августа и убийство в тот же день Урицкого (решение было подтверждено постановлением Совнаркома от 5 сентября 1918 года). В первый день красного террора в связи с убийством Урицкого в Петрограде было расстреляно 900 заложников, в Кронштадте — ещё 512.]

Похоронен Урицкий был в центре Петрограда, на Марсовом поле, где проходили когда-то парады уничтоженной большевиками Русской Императорской армии.

[Для увековечения памяти Урицкого место его убийства, Дворцовая площадь, была в 1918 г. была переименована в «Площадь Урицкого» (в 1944 г. площади было возвращено её первоначальное название). В 1918 г. Таврический дворец был переименован в Дворец Урицкого. Его имя получил бывший царский вокзал Царского Села и табачная фабрика. В Урицк было переименовано Лигово (в настоящее время топоним сохраняется как муниципальный округ «Урицк»). Имя Урицкого носят населенные пункты в Оренбургской, Липецкой, Саратовской областях, в Гомельской области Белоруссии. В Орловской области есть муниципальный район, названный в честь Урицкого. По данным на 2013 год, имя Урицкого носили 665 площадей, улиц и переулков в городах и сёлах РФ. Улицы, названные в честь Урицкого, есть также во многих белорусских городах и в Казахстане, Узбекистане, на Украине.]

http://rusimperia.info/news/id33862.html

(В квадратных скобках дополнения из Википедии. — Ред. СРН.)

+ + +

... Наверное, не найдётся другой такой страны, где бы на каждом шагу прославлялись террористы, убийцы, предатели и прочие выродки. Даже пережившие свою кошмарную революцию и доселе исполняющие Марсельезу французы лишь удивляются, видя в России улицы французских террористов Марата и Робеспьера.

«Что же молчит Церковь?!» - в который раз проносится вопрос меж возмущёнными нарастающим кощунством добрыми христианами. И тут дно проваливается ещё раз, и мы летим дальше… Можете ли Вы представить себе службу в православном храме, на которой священник поминает «рабов Божиих» Троцкого, Свердлова, Зиновьева, Каменева..?

Это не скверный анекдот, как могли бы подумать некоторые, а самый настоящий синодик Князь-Владимирского собора Санкт-Петербурга (http://vladimirskysobor.ru/sinodiki/), настоятель которого о. Владимир (Сорокин) по совместительству возглавляет в северной столице комиссию по канонизации. В этом «синодике» поименованы все руководители советского государства и «Ленинграда» - помимо перечисленных товарищей страницы «церковного издания» украшают имена и «парсуны» Кирова, Андропова, Микояна, Жданова и прочих. На фоне ликов Спаса, Богородицы и равноапостольного Владимира – фотографии самой отпетой нечисти, коим впору красоваться лишь на иконе Страшного Суда в части преисподней…

Может ли быть большее святотатство, нежели поминовение сатанистов под сводами православного храма? Учитывая, что бездна без дна, вероятно, может. И, может, уже завтра разверзнется дно нынешнее, открывая нам очередное. Но на какое же помилование от Господа может рассчитывать наша несчастная страна и народ, если даже в дни 100-летия Русской Катастрофы, в русских городах ставят памятники не жертвам, а палачам, а в русских храмах вспоминают не мучеников, а мучителей? 

Е.В. Семёнова
Русская Стратегия

Напомним, что в том же Петербурге были установлены, но уничтожены властями памятные доски доблестным русским офицерам А.В. Колчаку и К.Г. Маннергейму. Доживем ли до времени, когда на месте доски Урицкому установят памятную доску Каннегисеру?..

+ + +

СПРАВКА (из Википедии)

Леонид Иоакимович Каннегисер (15.3.1896 ‒ октябрь 1918) ‒ поэт, во время революции был юнкером Михайловского артиллерийского училища. В ночь с 25 на 26 октября вместе с несколькими другими юнкерами Каннегисер пошёл защищать Временное правительство. Затем входил в подпольную антибольшевицкую группу, возглавляемую его двоюродным братом М.М. Филоненко, он поддерживал тесную связь с Б.В. Савинковым, который, возможно, и отдал приказ о ликвидации М. С. Урицкого. Каннегисер, по собственному признанию, решил отомстить Урицкому за смерть его друга, офицера В.Б. Перельцвейга, расстрелянного Петроградской ЧК по делу о контрреволюционном заговоре в Михайловском артиллерийском училище.

Само убийство писатель Роман Гуль описывал следующим образом:
«В начале 11-го часа утра 30-го августа в Петербурге из квартиры на Сапёрном переулке вышел одетый в кожаную куртку двадцатилетний красивый юноша „буржуазного происхождения“, еврей по национальности. Молодой поэт Леонид Канегиссер сел на велосипед и поехал к площади Зимнего Дворца. Перед министерством иностранных дел, куда обычно приезжал Урицкий, Канегиссер остановился, слез с велосипеда и вошёл в тот подъезд полукруглого дворца, к которому всегда подъезжал Урицкий.
— Товарищ Урицкий принимает? — спросил юноша у старика швейцара ещё царских времён.
— Ещё не прибыли-с, — ответил швейцар.
Поэт отошёл к окну, выходящему на площадь. Сел на подоконник. Он долго глядел в окно. По площади шли люди. В двадцать минут прошла целая вечность. Наконец, вдали послышался мягкий приближающийся грохот. Царский автомобиль замедлил ход и остановился у подъезда.
Прибыв со своей частной квартиры на Васильевском острове, маленький визгливый уродец на коротеньких кривых ножках, по-утиному раскачиваясь, Урицкий вбежал в подъезд дворца. Рассказывают, что Урицкий любил хвастать количеством подписываемых им смертных приговоров. Сколько должен был он подписать сегодня? Но молодой человек в кожаной куртке встал. И в то время, как шеф чрезвычайной комиссии семенил коротенькими ножками к лифту, с шести шагов в Урицкого грянул выстрел. Леонид Канегиссер убил Урицкого наповал...
Каннегисер бросился на улицу... Но вместо того, чтобы смешаться с толпой, Каннегисер вскочил на велосипед и быстро поехал прочь... За Каннегисером была организована погоня. Сделать это было нетрудно, так как одинокий велосипедист без шапки и с револьвером в руке не мог остаться незамеченным на малолюдной площади. Понимая, что от автомобиля ему не оторваться, Каннегисер затормозил около дома № 17 по Миллионной, бросил велосипед и, вбежав в первую квартиру, дверь которой была открыта (князя Меликова), не обращая внимания на изумлённую прислугу, схватил с вешалки пальто. Надев его поверх куртки, он спустился вниз, вышел во двор, но там был опознан и арестован.
В октябре (точная дата неизвестна) Каннегисер был расстрелян...»
(Роман Гуль. "Дзержинский")

О мотивах, побудивших Каннегисера к этому поступку, сказал в очерке «Убийство Урицкого» писатель Марк Алданов, хорошо знавший Каннегисера:

«Леонид Канегиссер застрелил Моисея Урицкого, чтобы, как он заявил сразу же после ареста, искупить вину своей нации за содеянное евреями-большевиками: "Я еврей. Я убил вампира-еврея, каплю за каплей пившего кровь русского народа. Я стремился показать русскому народу, что для нас Урицкий не еврей. Он ‒ отщепенец. Я убил его в надежде восстановить доброе имя русских евреев"...»
(Цит. по: Д-р юрид. наук Аркадий Ваксберг, «Из ада в рай и обратно»)