Россия обрастает памятниками, словно полипами, какими-то поганками, уродливыми наростами, вызванными избытком радиации. У нас есть памятники всему. Водке. Чижику-пыжику. Целой банде зайцев. Самоварам, кастрюлям, чайникам… Мышам. Бесчисленным котикам. Карлику-мутанту, которого почему-то указывают как павшего при борьбе с ковидом врача (и за что так оскорбили докторов, они ведь и в самом деле и лечили, и болели, и умирали…). Бабушка с флагом… Есенин-гриль… Блок с большого бодуна… Фантастическое количество каких-то уродцев, в которых обратили извращенцы от монументального искусства великих и не очень людей, которые сидят, лежат, парят, падают…
Большинство «оригиналов», скорее всего, дружно отходили бы «творцов» чем придется, объяснив, что если руки растут не из того места, а с мозгами и того хуже, то… лучше месить асфальт и класть бордюр. Все равно их каждые полгода, а то и чаще меняют. У нас есть памятник клизме (не уточняйте, с приложением ли той части организма, куда ее обычно вставляют). У нас есть памятники множеству киногероев, включая уголовников и аферистов. Как киногерои они тысячу раз симпатичны, и как работы скульпторов бывают недурны, но — па-мят-ни-ки? Памятник должен увековечивать действительно великих людей и события, прочее при должном уровне художественного исполнение могло бы быть городской скульптурой в тематических скверах, например…
К чему, собственно, я? А к тому, что почему-то с установкой котиков, киноаферистов, не говоря уже об уродцах, о клизмах и водке, проблем не возникает от слова «вообще». Хоть на каждом шагу по унитазу бронзовому да по уродцу поставьте. Комиссии утвердят, казна «оплотит». А вот попробуйте-ка за свой счет действительно достойному и даже великому человеку установить памятник или хотя бы мемориальную доску! Это вам не «Мойша с крылышками», как острословы окрестили «памятник погибшему на ковиде врачу».
Были мы прошлым летом с подругой-историком в славном граде Петра. Ей, бывавшей в Имперской столице много раз, все было не внове, а я, признаться, пережила немало культурных шоков. И от Блока, который явно стремился упасть на меня и всех прохожих в его досягаемости. И от «Мойши». И от насекомого на лестнице, которое почему-то оказалось (Николай Степанович, прости нас!) Гумилевым. И от зайцев, оккупировавших Петропавловку. В каком-нибудь детском парке они смотрелись бы весьма мило и уместно, но в Петропавловской крепости?.. И я ведь правильно понимаю, что Петропавловка – это суперисторический объект? Суперохраняемый?
А если мы захотим поставить там памятник… ну… ну… скажем, князьям Романовым, которых где-то здесь у стен убили?.. Или коллективный символический памятник всем расстрелянным здесь жертвам красного террора?.. Догадываетесь, куда нас пошлют, да? Правильно, в одну комиссию, затем в другую, пятую-десятую и, в общем, делать ничего не дадут, сурово объяснив, что сие есть архитектурный памятник федерального значения, и никто тут не имеет права ставить что-то.
Только зайцев! А нам все равно, а нам все равно… Заячий остров, видите ли. Поэтому можно понатыкать на каждом шагу десяток зайцев в человечий рост. А князья да мученики… Ну зачем? С зайцами народ фотографироваться любит, отбоя нет. Прямо Диснейленд! А мученики кому нужны? Да и зачем ворошить…
Ладно, проехали. Мучеников у нас как-то инстинктивно боятся. Если принять за справедливое утверждение, что наше общество состоит из потомков жертв и палачей, то создается нехорошее подозрение, что именно последние продолжают «рулить». Поэтому трепетно оберегаются, восстанавливаются и приумножаются памятники красным людоедам. В бедном Мариуполе вот музей блокадного гурмана Жданова открыть собираются – питерское ТВ счастливо сообщило. А вот с достойными людьми – комиссия. Даже если «не были, не состояли, не участвовали». В смысле на счастье свое померли до 17-го года.
Моя добрейшая подруга все пыталась добиться невинной малости – установить мемориальную доску адмиралу Эссену. Не первый год пыталась. Ну казалось бы? Морской город, родной для славного флотоводца. И сам адмирал – мало что краса и гордость Балтийского флота, устроитель его, военный герой, так и скончаться Бог его догадал до революции, и не случилось ему быть ни белым, ни красным. Равно как и сыну его, чья подлодка упокоилась на дне морском аккурат в 17-м.
Но… Но… Так и не обрела Северная столица славного адмирала, не нашлось в ней уголка Николаю Оттовичу. Не заяц, поди, не чижик, не «мойша»…
А Новороссия, где перво-наперво взялись восстанавливать старых Ильичей и тыкать новых Виссарионычей? А теперь вот и Жданова? Где-то на складе лежит или стоит уже скоро лет десять многометровый памятник светлейшему князю Таврическому. Еще на волне воссоединения собрались в Крыму наконец-то воздать справедливость человеку, без которого русского Крыма могло бы и вовсе не быть, отцу и Крыма, и Новороссии в целом. Как говорится, «шли годы». А бронзовый Григорий Александрович так и спит где-то в ожидании. Чего? Русской весны 2.0? Которая снова разбудит растерянные за 10 лет русские смыслы и воззовет к русским героям вместо разномастных бесов?
А пока даже в юбилейный год создания Новороссии, и даже на фоне сноса в Одессе памятника Екатерине и ее сподвижникам (включая Потемкина) Светлейшему так и не нашлось места в его Тавриде Благословенной. А ведь если говорить о войне в сфере мемориальной, то лучшим ответом на варварство укрорусофобов была бы установка памятников русским героям на освобожденных территориях. Но мы отвечаем на это… культивацией коммунорусофобов. А русские герои, выходит так, не требуются нигде. Так и остаемся мы среди кровавых уродов и несмешных уродцев. И уродство становится нормой, и равно калечится и память, и национальное самосознание и просто-напросто эстетическое чувство, понимание красоты.
Агидель Епифанова
"Наследие Империи"
