Смирнов А. В., кандидат исторических наук,
доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Международного гуманитарно-экономического института (МГЭИ), Минск, Белоруссия, 2010 г.
Содержание.
1. Историография о правлении святого русского царя Николая II
2. Экономическое развитие России при Николае II
3. Социальная структура русского общества
4. Внутренняя политика правительства Николая II
5. Февральская революция
6. Внешняя политика Николая II
7. Культурное развитие России
8. Личная жизнь Императора
3. Социальная структура русского общества
3.1 Средний класс.
Исследование социальной структуры общества является важной составляющей постижения истории любого государства наряду с изучением формы правления, экономического устройства, внешней политики или культуры. Именно анализ социальной структуры позволяет сделать выводы о степени благополучия народа, его уровне жизни, о том велика ли напряженность и конфронтация в стране между богатыми и бедными. На основе данной информации можно делать прогнозы о вероятных потрясениях в изучаемом государстве.
Тема среднего класса в дореволюционной России слабо изучена. Исследовались лишь отдельные аспекты в работах некоторых советских и современных российских историков. Советских ученых Н. Вострикова [4], Л. Ермана [7], В. Канищева [11] интересовали больше такие социальные слои как рабочие и крестьянство. Были работы, в которых исследовалось положение буржуазии, интеллигенции и дворянства в начале 20 века, но в этих стратах не выделялись историками те слои, которые подходили по доходам и имущественному положению к среднему классу. В 90-х годах прошлого века появились работы, в которых была попытка действительно выяснить численность среднего класса, его состав, мировоззрение, уровень доходов и даже политические пристрастия. Начали появляться исследования Б. Земцова [9], Б. Миронова [12] и С. Морозова [14] по социальной структуре дореволюционной России, в которых так или иначе данная тема затрагивалась.
Основная часть. Как известно средний класс – основа стабильности любого цивилизованного общества. ”Среднему классу приписывают роль решающей силы в стабилизации, интеграции и развитии общества, опоры и гаранта демократических и либеральных ценностей”[6, с. 10]. Средний класс платит налоги, голосует на выборах за умеренные политические партии, словом, если к нему относится большинство населения или хотя бы значительная часть его, то в государстве будет царить мир и покой. Хотя в истории есть и исключения из этого правила – пример Веймарской республики. Вот поэтому изучение данной темы важно, чтобы понять события российской дореволюционной истории. В советское время господствовала точка зрения К. Маркса о неизбежности процесса исчезновения среднего класса и присоединения большей части его к пролетариям. Однако уже в конце 19-начале 20 века появился другой взгляд на будущее среднего класса. Так в частности бельгийский социолог Оверберг полагал, вопреки утверждению Маркса, между капиталистическим и пролетарским классами поднимается и вырастает новый средний класс, очень многочисленный класс интеллигенции [23, с. 321]. Да и немецкий социал-демократ Бернштейн считал, что численность мелких собственников не уменьшается с развитием капитализма, а наоборот -увеличивается
Существует несколько стратификаций российского общества начала 20 века. Есть предложенная Лениным схема от 1897 г., доработанная И. Ю. Писаревым за 1913г. По данной схеме только 19 % населения относилось к средним слоям населения так называемым зажиточным мелким хозяевам [ 9, с. 50]. Другие советские историки относили к средним 8 % населения страны [5, с. 7]. Но почему-то советские исследователи не относили к данному слою крестьян середняков и квалифицированных рабочих. В результате делался поспешный и необоснованный вывод, что “особенностью социальной структуры России был ее полюсный характер: при незначительном удельном весе буржуазии и помещиков преобладающую часть населения составляли беднейшие мелкие хозяева и полупролетарские слои – согласно имеющимся подсчетам свыше 60 %, а с учетом рабочего класса – почти 80 % населения. Доля средних слоев была невелика в силу узости слоя зажиточных мелких хозяев, незначительности числа служащих, интеллигенции, малой доли рабочей аристократии” [24, с. 61]. Английский историк Э. Виртшафтер считал, что русский средний класс составлял более значительную часть общества чем полагали русские исследователи, которые “были неспособны освободиться от западноевропейских определений средних классов-определений которые были сформулированы в терминах социально-экономического статуса, политического либерализма, всеобщего образования. Если применить иные критерии и ограничить русские средние классы понятием самоопределения, исходя из социальной роли, то тогда можно увидеть, что русские средние классы постоянно сохраняли свое присутствие на исторической арене”[2, с. 203]. К среднему классу имперской России относились люди с определенным уровнем доходов и в гораздо меньшей степени применимы такие критерии как образ жизни представителей среднего класса, их образование и род занятий. И в самом деле, что общего, кроме величины доходов, могла выявить западная социально-классовая теория у чиновника, зажиточного крестьянина, учителя гимназии, купца или мелкого рантье.
Однако следует помнить, что разные исследователи по-разному определяли нижнюю границу доходов подданных Российской империи позволяющих считать данных людей представителями среднего класса. Так по мнению Д. Бауэра только 4 % от общего количества городских жителей можно отнести к категории зажиточных. Главный критерий – доход свыше 1000 руб. в год [19, с. 194]. В. Войтинский повысил данную планку до 1500 руб. в год. И по его данным к имущему слою (богатые и зажиточные люди) относилось 1.2 % населения [3, с. 238]. По данным А. Н. Боханова к зажиточному населению относилось в 1910 г. 2.6 % [1, с. 255]. С. Д. Морозов исследовал социальную структуру Поволжья в конце 19-начале 20 вв. Морозов выделяет 4 основные социальные группы:
|
Группы: |
|
Крупные предприниматели, помещики, высшие чиновники |
|
Средние хозяева |
|
Мелкие (зажиточные) хозяева |
|
Мелкие разоряющиеся хозяева и не имеющие собственности |
К средним хозяевам и к мелким зажиточным хозяевам историк относит 41.6 % от общей численности населения.[14, c.57]. Приблизительно такую же цифру дают и белорусские исследователи истории дореволюционного Минска З. В. и С. Ф. Шибеко [25, с.57].
Ученый Б. Н. Миронов в качестве исходных параметров использовал данные о количестве цензовых избирателей имеющих право голосовать на выборах в Государственную Думу согласно закону от 3 июня 1907 г. К 1914 г. численность среднего класса в России, с учетом зажиточных крестьян, по мнению исследователя возросла до 14.5 % [13 с. 48]. Однако к какому социальному слою можно отнести людей с доходами выше прожиточного минимума в 21 рубль в месяц в Петербурге для одинокого мужчины, то есть 252 р. в год и выше в 1904 г? [ 21, с. 390] ( 25-30 руб. в месяц прожиточный минимум для семьи из 4-х человек в 1913 г.). Ведь именно люди с доходами выше прожиточного минимума и до 1 тыс. руб. составляют так называемый нижний средний класс. Население с доходами от 1тыс. и до 10 тыс. руб. в год можно отнести к верхнему среднему классу. Людей каких профессий можно было бы отнести к нижнему среднему классу? Ответ на этот вопрос дает таблица 1:
Нижний средний класс
|
Вид деятельности |
Ежегодный |
|
рабочие металлургической промышленности и машиностроения [21, с. 313] |
402 |
|
рабочие нефтяной промышленности [там же] |
303 |
|
квалифицированные ремесленники и лавочники [9, с. 56 ] |
420-460 |
|
крестьяне [9, с. 114] |
300 |
|
мелкие чиновники гос. учреждений [16] |
300-360 |
|
учитель начальной школы (городское училище) [18, с. 96] |
448 |
|
учитель начальной школы (в деревне) [ там же ] |
365 |
|
Фельдшера, медсестры [15] |
360-420 |
|
провинциальные чиновники среднего ранга [16] |
900-1100 |
Верхний средний класс
|
Учителя государственных средних школ со стажем работы 5 лет [18, с. 96] |
1300 |
|
чиновники среднего звена центрального аппарата министерств [9, с. 114] |
1500-1600 |
|
врачи с высшим образованием [17, с. 34] |
2400 |
|
профессора [там же] |
2400-3600 |
|
адвокаты [7, с. 175] |
2000-5000 |
|
инженеры [17, с. 34] |
2000-4000 |
|
младшие офицеры: поручик, сотник [21, с. 290] |
1300 |
Конечно, дифференциация в доходах между разными слоями среднего класса значительна, но людей относящихся к этим слоям объединяет одно – их доходы позволяли им хорошо питаться, одеваться, иметь хорошее жилье, посещать театр, покупать книги, а представителям верхнего среднего класса – получать хорошее образование и даже путешествовать заграницей. Учитель государственной гимназии со стажем работы 5 лет мог купить за свою месячную зарплату 85 г. золота – сравнение с сегодняшним днем не в нашу пользу. И вообще средний заработок интеллигента с высшим образованием составлял 1058 р. в 1913 г [12, с. 157]. Рабочий каменщик Петербурга мог за свою ежедневную зарплату ( 1р. 44 коп.) в 1910 г. купить 34 фунта (1 фунт-409 г.) пшеничной муки, плотник – 36 фунтов, маляр – 37 фунтов [ 22, с. 203]. Также поражает тогдашняя дешевизна товаров: ботинки-5р одна пара, свинина 50 коп за 1 кг, хлеб 15 коп. за 1 кг, сахар – песок 32 коп за кг, осетрина (свежая) 57 коп за фунт, десяток яиц 32 коп, 1кг. масла сливочного – 1 руб. 22 коп., 1 кг картофеля – 2 коп [10, с. 143]. Цены на жилье были конечно высокими: 154 руб. за однокомнатную квартиру в год в Петербурге и 249 руб. за двухкомнатную [8,с. 233]. Дорогим было и образование – от 50 до 100 руб. в год за обучение ребенка в государственной гимназии [8, с. 249].
Надо отметить факт повышения удельного веса зажиточных слоев в начале 20 века до 40 % в общей численности населения. Для сравнения – численность среднего класса кайзеровской Германии была такой же. Структура российского общества все еще напоминала пирамиду, сужающуюся к верху, у которой были все возможности приблизительно через полтора десятилетия преобразоваться в ромб. Это означало бы численное доминирование среднего класса. Бурный рост промышленности и торговли, повышение зарплаты государственным служащим, рост благосостояния значительной части крестьянства в результате столыпинской реформы – все эти факторы безусловно оказывали заметное влияние на социальные процессы в обществе. Россия шла по пути созидания и расцвета и если бы не революция 1917 г. то у империи была возможность стать самой сильной в экономическом отношении державой Европы уже к 1930 гг. В то же время следует подчеркнуть – зажиточные слои российского общества не были единым целым как в экономическом, так и в политическом и культурном плане. Их связывал вместе только материальный достаток.
Литература
1 Боханов А. Н. Крупная буржуазия России (конец XIX в.- 1914) – М.: Наука, 1992. – 260 с.
2 Виртшафтер Элис К. Социальные структуры: разночинцы в Российской империи. – М.: Логос, 2002. – 268 с.
3 Войтинский Вл. Весь мир в цифрах. – Берлин: Знание, 1925. кн. 2. – 384 с.
4 Востриков Н. И. “Третьего не дано”: (О роли гор. cред. cлоев в Окт. революции) – М.: Мысль, 1988. – 171 с.
5 Городские средние слои в трех российских революциях: Межвуз. сб. науч. тр. – М.: ТГПИ, 1989. – 235 с.
6 Дилигенский Г. Г. Люди среднего класса. – М.: Ин-т Фонда “Обществ. Мнение”, 2002. – 284 с.
7 Ерман Л. К. Состав интеллигенции в России в конце XIX и начале XX в. // История СССР. – 1963. – № 1.
8 Засосов Д. А. Пызин В. И. Из жизни Петербурга 1890-1910-х годов: Записки очевидцев. – Л.: Лениздат, 1991. – 269 с.
9 Земцов Б. Н. Социальные и психологические процессы в России начала 20 века. – М.: МГТУ, 1998. – 290 с.
10 История России: (Учеб. пособие: в 3 ч.). – М.: Знание, 1994. ч.2. – 238 с.
11 Канищев В. В. Октябрьская революция и средние городские слои. – Тамбов: Тамб. ГПИ, 1988. – 90 с.
12 Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи ( 18-начало 20 в.) Генезис личности, демократ семьи, гражд. об-ва и правового государства. – Спб.: Дмитрий Буланин, 1999. Т.1.
13 Миронов Б. Н. Опора, буфер и гарант.// Родина. – 2001. – № 4.
14 Морозов С. Д. Население Поволжья на рубеже 19-20 веков. – М.:1996.
15 НИАБ ф.2519 д.72 л. 48.
16 НИАБ ф.295 д.8269 л.12, л.15.
17 Новейшая история Отечества.XX век: Учеб. для студентов вузов: В 2 т. – Т.1. М.: ВЛАДОС, 1998. – 496 с.
18 Педагогическая интеллигенция: социально-политические проблемы. Межвуз. сб. научн. тр. – Л.: ЛГПИ, 1988. – 142 с.
19 Поткина И. В. Индустриальное развитие дореволюционной России. Концепции проблемы дискуссии в амер. и англ историографии. – М.: ИРИ РАН, 1994. – 232 с.
20 Россия и мир :Учеб. кн. по истории. В 2-х частях. – М.: Владос, 1994. ч.1. – 494 с.
21 Россия 1913 г. Стат-докум. справ. – Спб.: “Печатный двор“, 1995. – 415 с.
22 Рыкачев А. Цены на хлеб в Петербурге за 58 лет.// Вестник финансов, промышленности и торговли. – 1911. – № 35.
23 Солнцев С. И. Общественные классы. – Томск: Сиб. т-во печат. дела, 1917. –399 с.
24 1905 г. – начало революционных потрясений в России 20 века. – М.: ИРИ РАН, 1996. – 303 с.
25 Шибеко З. В., Шибеко С. Ф. Минск: страницы жизни дореволюционного города. – Мн: Полымя, 1990. – 352 с.
3.2 Богатые и верхний средний класс в дореволюционном российском обществе (1904–1914 гг.).
В отличие от темы среднего класса исследование крупной буржуазии было более разработанным направлением в советской и современной российской историографии. В первую очередь следует упомянуть труды крупнейших специалистов в данной области А. Н. Боханова [4], А. М. Анфимова [2] и Б. В. Ананьича [1]. Других советских исследователей больше интересовали политическая деятельность дореволюционной буржуазии, а не вопросы ее экономической роли в жизни страны и места в социальной структуре дореволюционной России. В современной России данную тему продолжают изучать Ю. А. Петров [12], Б. Н. Земцов [6] и А. Н. Боханов [4]. Данные по верхнему среднему классу встречаются в работах дореволюционного исследователя Н. А. Рубакина и эмигранта В. Войтинского. Особую ценность как раз представляют расчеты последнего, хотя В. Войтинский и завысил, по мнению автора данной статьи, планку доходов, позволяющую отнести занятых в народном хозяйстве к среднему классу. Информацию, необходимую для расчетов численности социальных слоев, предоставили материалы к проекту подоходного налога, собранные чиновниками министерства финансов в 1904 г. и в 1910 г. [13]. В современной историографии существуют разные мнения о среднем классе дореволюционной России вплоть до отрицания его существования: “В имперской России средний класс так и не возник” – такой категоричный вывод присутствует в статье Шанкиной А. Ю [18].
Самым богатым человеком императорской России, на первый взгляд, был, конечно, царь. Он же являлся крупнейшим землевладельцем. Доходы его достигали 24 миллионов золотых рублей в год (36 миллионов бумажных рублей), учитывая поступления из государственной казны [9, c. 78]. Расходы – 22 миллиона золотых рублей [17, с. 150]. Драгоценности императорской семьи оценивались в 160 миллионов рублей. В Английском банке хранился вклад размером в 20 миллионов фунтов стерлингов (200 миллионов рублей). Однако, как это очевидно и здравому смыслу, данный фонд расходовался не на личные прихоти царя и царской семьи, но выполнял предназначение общенародного запаса. В частности, указанный английский вклад в годы первой мировой войны был потрачен императором на помощь раненым солдатам и на благотворительность. Кроме того, из этих денег значительные средства шли на содержание театров, музеев, начисление пенсий и пособий.
А если учитывать при подсчетах только состояния и доходы частных лиц, то состояние самого богатого человека России в начале XX века – Н. А. Второва было свыше 60 миллионов рублей. Ненамного от него отстали Нобели – 60 миллионов. Тройку дореволюционных богачей замыкали Морозовы [3]. Состояния русских богачей были меньше, чем западных: так одно из самых крупных состояний Германии – состояние князя фон Доннесмарка, второе в стране после Круппа, достигало 254 миллионов марок в 1913 г., что равнялось 117 миллионов рублей [7, с. 411]. Таких богатых людей в России попросту не было.
Численность богатых людей – людей с доходами свыше 10 тысяч рублей в год возросла за десятилетие перед первой мировой с 26 тысяч до 40 тысяч. С численностью семей выходило к 1914 г. 250 тысяч. Естественно, на фоне 176 миллионов населения это была капля в море – 0.1 %. Советские исследователи относили помещиков и чиновников в группу крупной буржуазии, поэтому у них выходило, что численность данной группы достигает 2.5 % в общей массе населения [6, с. 50].
По расчетам В. Войтинского богатые и средний класс – люди с доходами свыше 1500 рублей в год – в России составляли 1.2 % от всего населения. Войтинский относил к среднему классу людей с доходами от 1500 рублей и выше. Для сравнения, в Пруссии люди с подобным доходом 1500 рублей и выше или 3000 марок составляли 6 %, Великобритании – 12 % от общей численности населения [5, c. 238].
Автор данного исследования предлагает менее высокий критерий доходов, позволяющий отнести людей к представителям верхнего среднего класса – 1000 рублей в год, а крупной буржуазии – 10 тысяч рублей в год. Этот подход и отражен в таблице:
|
|
1904 г. |
1909 г. |
1914 г. |
|
Крупная буржуазия, тыс. человек |
26 |
32 |
40 |
|
Верхний средний класс, тыс. |
405 |
697 |
1 |
Источник: [4, c.252; 12, c.83]
Аристократия, банкиры, купцы, фабриканты, высокопоставленные чиновники, рантье относились к высшему слою российского общества. Если крупнейшими по размеру земельных владений собственниками в начале 20 века являлись С. А. Строганов и графы Шуваловы, то самыми богатыми считались Балашовы и Шереметьевы. Состояние Н. П. Балашова оценивалось в сумму свыше 15 миллионов рублей, С. Д. Шереметьева – в 10 миллионов рублей. Доходы А. Д. Шереметьева за один только 1913 г. составили 1 миллион 550 тысяч рублей. Доходы графа Зубова в 1910 г. составляли 157 тысяч рублей [2, с. 305-306]. Во всех перечисленных случаях доходы земельной аристократии складывались из нескольких источников: имения, городские доходные дома, процентные поступления от ценных бумаг. Окреп к началу 20 века и новый слой крупных землевладельцев недворянского происхождения – “чумазых лендлордов”. Их насчитывалось 10 тысяч человек, владевших 17 миллионами десятин земли [16, с. 37]. Для сравнения – все дворянское землевладение на 1905 г. было представлено 50 миллионами десятин, крестьянам в целом принадлежал 161 миллион десятин земли [14, c. 64, c. 71].
Интересно, что многие аристократы при своих огромных доходах умудрялись тратить больше, чем получали: Юсуповы с 300 тыс. доходов в 1913 г. умудрялись влезать в огромные долги и жить за счет трат основного капитала [2, c. 308]. В довоенное десятилетие 1903–1913 гг. их расходы всегда превышали доходы. Не было ни одного года со сбалансированным бюджетом. Положение спасал только рост цен на землю, находившуюся в собственности аристократии. Продажи земельных владений приносили основной доход многим крупным землевладельцам и позволяли вести прежний роскошный образ жизни впредь до полного разорения. При этом многие из них продолжали до последнего надеяться на поддержку государства в виде льготных кредитов и государство нередко оказывало ее. За 1905–1915 гг. размеры земельных владений, принадлежавших дворянам, уменьшились с 50 миллионов десятин до 39 миллионов [14, c. 71]. Но разорялись не только дворяне, но и крупные банкиры. Так в результате экономического кризиса 1900 г. рухнули банки Л. С. Полякова. Он сам задолжал кредиторам к 1908 г. огромную сумму – 23 миллиона рублей [1, с. 101].
Русские аристократы, особенно великие князья, считались самыми желанными клиентами на курортах Баден-Бадена, Монте-Карло, Ниццы и Карлсбада наряду с американскими миллионерами, индийскими раджами и английскими лордами. Великим князьям причитались выплаты из казны в размере 200 тысяч рублей в год на каждого за их титул.
В предреволюционной России происходило достаточно быстрое становление слоя миллионеров. Лишь в одной Самарской губернии по утверждению управляющего отделением Государственного банка существовало несколько десятков состояний в миллионы рублей [8, с. 183]. Имущество самарского дома семьи Борелей в 1913 г. оценивалось в 6 миллионов 883 тысячи рублей. Товарищество братьев Шмидт имело на счету в банке 7 миллионов 159 тысяч рублей. С другой стороны, в Новогрудском уезде Минской губернии не было ни одного плательщика промыслового налога из списка в 500 фамилий с доходом свыше 10 тысяч рублей в год и только 17 из 300 человек имело годовой доход в 1000 рублей и выше [11, л. 82]. В Новогрудке лишь 3 человека являлись купцами первой гильдии, в Слуцке – 4. Даже в Минске, губернском центре с населением в 100 тысяч человек, насчитывалось только 8 купцов первой гильдии и 154 – второй [11, л. 96-138].
О размерах крупнейших дореволюционных состояний дают представления завещания. Так владелец золотых приисков П. В. Берг оставил имущества после смерти на 9 миллионов 275 тысяч рублей. А. В. Второв – на 13 миллионов рублей, подданный Великобритании промышленник Д. Кнопп – на 965 тысяч рублей, фабрикант М. Ф. Морозова – на 29 миллионов 346 тысяч рублей, банкир Ф. П. Рябушинский – на 2 миллиона 267 тысяч рублей [12, с. 371-385]. Большие состояния в России сделали на протяжении нескольких поколений выходцы из Германии, Греции, Голландии. С течением времени их потомки получали российское гражданство и обрусевали. В качестве примера помимо Нобелей можно привести семьи Ролли, Вогау, Кноппов. Капитал торговой фирмы потомков греческих колонистов Ролли достигал 30 миллионов рублей [19, с. 130].
Особенностью российского капитализма было его значительная зависимость от государства, большая не только чем в англо-саксонском мире, но и среди стран континентальной Европы. В России государственный сектор экономики был значителен: казенные заводы и железные дороги, государственные земли площадью в 155 миллионов десятин. Вдобавок государство распределяло заказы на производство товаров для своих нужд и устанавливало правила игры на рынке. Не случайно многие первые лица российского бизнеса А. И. Путилов, А. И. Вышнеградский, В. Тимирязев своими успехами в бизнесе были обязаны государственной службе, с которой они и начинали карьеру. Так А. И. Путилов стал в 1905 г. членом правления Русско-Китайского банка, еще до того как оставил государственную службу. Приобретенные на чиновничьей службе связи и доступ к служебной или даже секретной информации были явно не лишними в рискованном мире коммерции. Другие представители бизнеса своим состоянием были обязаны наследованию семейного дела, что предоставило им выгодную стартовую позицию для дальнейшего развития. Таковы истоки крупных состояний Н. А. Второва, П. П. Рябушинского, А. Коновалова, М. Терещенко. Данный способ обогащения является типичным для многих стран мира, даже для США, в пропагандистской литературе которых много говорится о людях, что “сделали себя сами”. По сведениям, приведенным в исследовании американского социолога Миллса, в 1900 г. элита американского общества – мультимиллионеры за свой счет пополнялась на 40 %, в 1968 г. – на 68 %, то есть с течением времени происходило частичное “окостенение” социальной структуры общества, выразившееся в ограничении его мобильности [10, с. 31]. С течением времени даже в американском обществе трудней становилось пробиться из нижних и средних слоев в верхние.
По расчетам крупнейшего исследователя данного вопроса А. Н. Боханова в состав крупной буржуазии и верхнего среднего класса в довоенное десятилетие входили 1) лица получающие доход от земельной собственности, 2) городской недвижимости, 3) торгово-промышленных предприятий, 4) денежных капиталов, 5) личного труда [4, с. 252]. Людей, живущих за счет денежных капиталов, было меньше всего, преобладали же лица, получающие доходы от личного труда, торгово-промышленная буржуазия и землевладельцы. В этот период наибольшие доходы получили именно владельцы торгово-промышленных предприятий, которые, как уже говорилось, по численности занимали вторую строчку рейтинга среди социальных слоев, на втором месте по совокупному доходу находились государственные служащие и лица интеллигентных профессий, на третьем – землевладельцы [13, с. 82-83].
В 1904 г. торговцев и промышленников России, получающих доход свыше 1000 рублей было всего лишь 84 тысячи человек. Из них доходами в 10 тысяч рублей и выше могли гордиться только 10 % или 8000 человек. При этом крупная буржуазия получала 66 % всех доходов предпринимателей [15, с. 109]. В 1909 г. все категории лиц с доходами свыше 10 тысяч рублей составляли 4.5 % от общей численности налогоплательщиков, но концентрировали в своих руках 40,5 % доходов [14, c. 222].
Высокопоставленные чиновники получали: заместители министров 13-14 тысяч, министры – 20 тысяч. Для рантье, чтобы получать доход в 10 тысяч рублей – своеобразный пропуск в мир богачей – необходимо было вложить в ценные бумаги не менее 200 тысяч рублей. Такие доходы получали в 1904 г. только 7 % из небольшой, по масштабам России, группы в 55 тысяч человек. Из 435 тысяч государственных чиновников только 332 человека получали доходы свыше 10 тысяч рублей [15, с. 66]. Среди русских генералов число людей с подобными доходами составляло 113 из 1296 человек [15, с. 73]. Даже генерал-лейтенанты по доходам являлись представителями верхнего среднего класса.
Общая численность богатых людей в России в 1914 г. составляла, учитывая членов семей, 0.1 %. от всего населения империи. Численность верхнего среднего класса составила на 1914 г. 3 %. Дореволюционной России, также как и современной, была свойственна концентрация богатства в небольшом числе регионов: 32 % всех богатых и зажиточных людей общества проживало в трех губерниях – Московской, Петербургской и Лифляндской [4, с. 255].
Богатые – 0.1 %
Верхний средний класс – 3 %
Нижний средний класс – 35 % в городах, 20 % в деревне
Количество богатых и зажиточных людей в России было меньше, чем на Западе, а их доходы скромнее английских, французских или немецких, не говоря уже об американских. В этом ничего удивительного нет, поскольку российский валовый внутренний продукт на душу населения в 1913 г. уступал не только французскому или немецкому, но и австрийскому, итальянскому, бельгийскому или шведскому. Даже Финляндия, провинция Российской империи, по данному показателю превосходила губернии России в современных границах. Страна быстро развивалась, но все еще была беднее европейских соседей. Для достижения показателей стран Западной Европы по ВВП на душу населения потребовалось бы на 1914 г. еще как минимум 15 лет мирного развития, которых у России не оказалось. Однако важно помнить, что далеко не каждая реальная доля ВВП (в виде тех или иных благ, включая производственных) была действительно необходима русскому человеку, который, к тому же, по внутреннему своему складу (и, между прочим, по распорядку трудового года) испытывал и удовлетворял значительно большую часть потребностей внутренних и таких, которые не требовали для себя зафиксированного рыночным обращением денег обмена, а значит не требовали для себя соответствующего стоимостного эквивалента в составе ВВП. Также значимое место в народном производстве занимали блага, потребляемые по месту производства (особенно в крестьянском хозяйстве) и не могли найти себе отражения в официальной статистике по ВВП.
Литература
1 Ананьич Б. В. Банкирские дома в России 1860-1914 гг. – Ленинград: Наука, 1991. – 197 с.
2 Анфимов А. М. Крупное помещичье хозяйство европейской России ( конец XIX – начало XX века) М.: Из-во Наука, 1969. – с. 393.
3 Богатейшие предприниматели дореволюционной России // Электронный ресурс. – Режим доступа: www. bmail.ru/to articles/action_desc/id.180/
4 Боханов А. Н. Крупная буржуазия России (конец XIX в.- 1914) – М.: Наука, 1992. – 260 с.
5 Войтинский В. Весь мир в цифрах. – Берлин: Знание, 1925. кн. 2. – 384с.
6 Земцов Б. Н. Социальные и психологические процессы России начала XX века. – М.: МГТУ, 1998. – 290 с.
7 Кертман Л Е., Рахшмир П. Ю. Буржуазия Западной Европы и Северной Америки на рубеже XIX– XX веков. – М.: Высшая школа, 1984. – 159 с.
8 Клейн Н. Л. Экономическое развитие Поволжья в конце XIX–начале XX века: К вопросу о предпосылках буржуазно-демократической революции в России. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1981. –199 с.
9 Масси Р. Николай и Александра. – М.: Пресс–Соло, 1996. – 607 с.
10 Миллс Р. Властвующая элита. – М.: Иностранная литература, 1959. – 543 с.
11 НИАБ – ф. 333. – оп. 4. – д. 13643. – л. 82, л. 96-138.
12 Петров Ю. А. Московская буржуазия в начале XX века: Предпринимательство и политика. – М.: Издательство объединение “Мосгорархив”, 2002. – 440 c.
13 Подоходный налог. Материалы к проекту положения о государственном подоходном налоге. – Спб., 1910.
14 Россия 1913 г. Стат-докум. справ. – Спб.: “Печатный двор“, 1995. – 415 с.
15 Рубакин Н. А. Россия в цифрах. Страна. – Народ. – Сословия. –Классы. – Спб: Из-во “Вестника знания”, 1912. – 216 с.
16 Тюкавкин В. Г. Крестьянство в России в период 3 революций. – М.: Просвещение, 1987. – 207 с.
17 Хереш Э. Николай II. – Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. – 416 с.
18 Шанкина А. Ю. Средний класс в России: охота на Несси // Полис. – 2003. – № 1. – С. 104–109.
19 Экономическая история: Ежегодник, 2005. – М.: Российская политическая энциклопедия, 2005. – 544 с.
